Как «Синее ведерко» появилось в Простоквашино?
«Тук-тук», — раздался стук в дверь. — Кто там, — опережая галчонка, спросил кот Матроскин. — Кого опять нам судьба посылает? — Это я, почтальон Печкин, — послышалось из-за двери. — Принес вашему Шарику повестку в суд. Только я ее Шарику не отдам. У него документов нет.
— И не нужна мне ваша повестка, — откликнулся лежащий на печи Шарик. — Все давно уже знают, что в нашем суде только появись и никаких костей там уже не соберешь. А я туда, где костей нет, не хожу.
— И что это чудо лопоухое опять натворило? — поинтересовался Матроскин, открывая дверь Печкину.
— Ваш Шарик, оказывается, политический. Напялил себе на днях на башку синий тазик и лег на дорогу возле сельсовета. А когда мимо проезжал глава нашей простоквашинской администрации на УАЗике, Шарик тряс своим тазиком и громко выл на всю деревню. Вот его и хотят привлечь за мелкое хулиганство.
— Что наш Шарик политический, это я согласен, — ответил Печкину Матроскин, пытаясь зажечь лучину для самовара. — Вчера вот возле магазина он хвастался, что в лесу видел медведя и даже сумел схватить его за задницу.
— Да уж. Нынче, не то что кусать косолапых, а и просто тявкать на них строжайше запрещено, — согласился с котом Печкин.
— Ну, политзек будущий, рассказывай, зачем ты тазики на башку напяливаешь, — потребовал отчета у Шарика Матроскин.
— А я в «Синее ведерко» вступил, — пояснил свой поступок пес. — Это такое движение, где против мигалок на машинах борются.
— Ну и где ты в нашем Простоквашине мигалки увидел? — заинтересовался Матроскин.
— Вот в том-то и беда, что у нас пока бороться не с кем, — приуныл Шарик. — Ну, я думаю, что скоро они и у нас появятся. Это же, как эпидемия. Теперь начальство никто не уважает, ежели у него мигалки и крякалки нет.
— Это точно, — подтвердил слова Шарика Печкин. — Наш глава, как только Шарика с тазиком на башке увидел, сразу почувствовал себя значимым и через почту мигалку в столице заказал.
— Любопытный случай, — удивился Матроскин, — Противодействие рождает действие. Гегель отдыхает.
— Я не знаю, где там отдыхает твой Гегель, — ответил Матроскину Шарик, — а вот мне давно пора на отдых и туда, где есть режим «все включено». Как в Турции нашим туристам включают. Я по телевизору видел.
— Вот посадят тебя, Шарик, за твои политические выступления и будет там тебе и режим, и все включено тоже тебе там будет.
— Вернее, «все выключено» ему достанется, — подал реплику Печкин. — Лежал бы лучше на печке в своих дырявых кроссовках и не высовывался. Тоже мне, борец с привилегиями выискался.
- А я еще и в партию вступлю, — разошелся не на шутку Шарик. — Туда, где громче всего гавкают.
— Нет, в ЛДПР тебя не примут, — разочаровал пса Матроскин. — Там разрешено гавкать только одному партийцу. Лучше подожди, когда глава себе мигалку поставит и начнет по встречке по проселочным дорогам ездить, и продолжай на него лаять.
— И мы тоже тебя поддержим, — обнадежил Шарика Печкин. — Будем его УАЗик фотографировать и фото в Интернете размещать. Как его мадам на служебном авто в сельмаг да в кино ездит.
— Вот так рождается гражданское общество, — заметил Матроскин. — Может, и мне в «Синее ведерко» вступить? Чую, скоро в Простоквашино и пробки, и мигалки появятся. Чем мы хуже столицы?
— Да ничем! — заметил молчащий до этого галчонок. И постучал клювом в окошко, указывая на идущих к дому людей в синей форме.
— Беги, Шарик, беги, — только и успел сказать Печкин, кидая повестку в суд в печку.
— Прикроем, — деловито заметил Матроскин, хватаясь за ухват. — Синий цвет против синего. Гегель сегодня уже во второй раз отдыхает.
«Тук, тук», — раздался стук в дверь.
— Никого нет дома, — соврал галчонок и спрятался под синий тазик, оставленный впопыхах удирающим через двор Шариком.
А Шарик, убежав за околицу, остановился отдышаться и заметил, как синее небо, будто большое синее ведерко, опрокинулось над Простоквашиным. Словно защищая его от всех напастей.
«И чего я всегда всего боюсь, — подумал Шарик. — Пойду-ка, да и помогу Матроскину и Печкину. Вместе мы обязательно отобьемся. Ведь мы же из Простоквашино»!